Ласочка
Санитар леса
Global Moderator
Пол: 
Сообщений: 3108
|
 |
« Ответ #52 : 7 Декабря 2009, 18:49:12 » |
|
Традиционные патриархальные устои в самом начале были (и еще остаются в подходящей ситуации) благим делом, основанным на общепринятом понимании любви между мужчиной и женщиной, которое существовало на протяжении всей истории человечества. Одна сторона берет на себя заботу о детях/доме/семье и социальной сфере, пока другая сторона зарабатывает деньги. Эта сделка может быть справедливой, как и любой другой контракт, если оба пола вольны заключать ее по собственному желанию. Неравенство сил между контрагентами нарушает этот принцип. Если жена не хочет или не может существовать на равных (потому что существуют ограничения, наложенные законом, традициями или религией), то отношения будут сведены к схеме родитель/ребенок. Считается, что женщина, в обмен на заботу, должна покориться власти своего мужа (или брата, дяди, сына, отчима). Муж связан ролью главы семьи, не только по отношению к детям, но также и к своей совершеннолетней супруге. Его любовь ощущается как руководство, в то время как чувства подчиненной ему жены проявляются в повиновении. Это, как мы можем видеть, не является любовью.
Даже в пост-феминистских культурах достаточно желающих подписаться под тем, что они считают благом – традиционной сделкой между мужчиной и женщиной, уверенными, что они любят друг друга.
Проблема неизбежно возникает не только по причине существования указанного соглашения, но и из-за неосознанной потребности жены в зависимости (не любви), в то время как эта потребность встречает бессознательную потребность мужа контролировать ее (не любить). Невротический союз может выглядеть так: «Я буду твоим папочкой и буду оплачивать счета. Взамен я буду сохранять полный контроль над отношениями». Романтическая литература неизменно прячет реальность невротического выбора за сладкой ложью. Благородный герой убедит красивую, ранимую, по-детски непосредственную женщину в том, что ей необходимо позволить ему позаботиться о ее финансовом, социальном, психологическом, интеллектуальном и духовном благополучии. «Я буду заботиться о тебе так хорошо, что тебе не понадобятся собственные деньги». Мужчина определяет рамки, а женщина в них существует. «Ты будешь отвечать за чувства, я – за мысли; например, я думаю, достаточно одного Бога, и пусть он будет мужчиной».
Женщины и мужчины, которые прошли путь отрицания (via negative), почувствуют ловушку, но более молодые пары могут ее не заметить. Пост-феминистское поколение получило большой ресурс независимости от феминистских вложений своих предшественников. Что молодой женщине необходимо исследовать в вопросе «патриархальной тирании», когда она соглашается на подобные условия – надежность благополучного замужества и независимость одинокой девушки, самостоятельно зарабатывающей на жизнь? Большинство дочерей феминисток (включая мою любимую взрослую дочь) мало что знают о борьбе за равноправие женщин. Я встретила несколько старшеклассниц, которые думали, что дело было в нежелании носить корсет и лифчик. Такое невежество позволяет им оставаться в наивной уверенности, что возможно одновременное существование победы независимости феминисток и надежности прежнего патриархального соглашения. В таких девичьих мечтах нет противоречия между развитием их собственной ярко выраженной идентичности и, в то же время, сохранения их безопасности и защищенности в условиях финансово благополучного брака. Они все еще не прошли путь отрицания. Они думают, что знают, что такое любовь. Пустые мечты также являются ловушкой для молодых мужчин, которые слишком долго соблюдали до-феминистское соглашение. Они идеализируют условия прежнего контракта и охотно подписывают его. Я буду твоим героем, проводником, защитником, а ты будешь Королевой в Доме, Матерью, которой я, наконец, могу управлять. К чему ни один из партнеров не бывает готов, так это к гегелевской силовой игре в хозяина/раба, запутанность которой рано или поздно станет причиной расторжения сделки. Полученное этим поколением образование является настолько недостаточным в области психологии и философии, что у некоторых существует некая идея эмоциональной оплаты любви. Она скрывает взаимное соглашение, чтобы оставаться в неведении. С точки зрения женщины, такая сделка предполагает, что она остается ребенком. Я буду с тобой, пока ты будешь содержать меня, и моя эмансипация не обсуждается. С мужской точки зрения это означает необходимость пожизненного поддержания героического образа, иногда ценой собственного здоровья.
Возвращение к зависимости – это естественная защита от боли осознания себя отдельной личностью. Однако, чтобы обрести мудрость души, мы сначала должны понять, что даже самые прекрасные отношения не могут уберечь нас от предназначенного человеку одиночества. Существует духовная потребность расправить крылья; Жан-Поль Сартр выразил это как максимально лаконично: мы приговорены к свободе.
Идиллическая мечта о неуязвимой родительской защиты от всех враждебных сил полезна в начале жизни. Мамочка и Папочка поддерживают домашний очаг, где Ребенок защищен от опасностей как внешних, так и внутренних. Однако такие психологические дивиденды благоприятны только до тех пор, пока зависимость является естественной из-за детской хрупкости или болезненности. Романтичная девушка мечтает выйти замуж за героя, чтобы возвратить себе чувство безопасности. Или ее муж, который считает, что может купить себе мать, которую он сможет контролировать. Оба они жертвы непроверенного мифа, который охраняет их незрелость. Взрослый человек, не сумевший вырасти, старается восстановить ситуацию, где можно получить многое, взамен отдав малое. Велика вероятность, что такие люди также воспитают своих детей таким образом, что они не смогут повзрослеть.
Джинетт Парис, Мудрость психики: глубинная психология после наук о мозге
|
23 Декабря 2024, 00:41:53
